Банк, который выступал кредитором организации-должника, высказал предположение, что требования другого кредитора основаны на мнимом контракте поручительства. Сущность фальсификации, как указала кредитная организация в своих письменных возражениях на иск кредитора, в том, что спорный документ был практически подписан позднее проставленной на нем даты. Это, согласно точки зрения банка, было сделано для продления срока исковой давности. Но арбитражный суд вопрос о фальсификации пересматривать отказался. Судьи указали, что заявление о фальсификации следовало подавать сразу по нормам статьи 161 АПК РФ. Другими словами вместе с документом банк должен был направить в суд результаты экспертизы давности изготовления спорного документа. Потому, что этого не было сделано, арбитры сделали вид, что о фальсификации в деле совсем не заявлялось.

Дело № А56-71402/2015 дошло до Верховного суда, который и направил его на новое расследование в суд первой инстанции. Так как апелляция и кассация поддержали выводы нижестоящего суда и оставили его решение без изменения. Но в ВС РФ дали согласие с аргументами банка о том, что АПК не запрещает заявить о фальсификации в письменных возражениях. Арбитры напомнили, что по нормам статьи 213.8 и статьи 71 закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" возражения кредитора относительно требований иных кредиторов могут быть заявлены при рассмотрении таких требований. Арбитры выделили, что для верного разрешения спора судам надлежало изучить события, касающиеся сделки, лежащей в базе перечисления финансовых средств, а значит, изучить и обвинение в фальсификации договора поручительства.

В итоге ВС РФ отменил акты нижестоящих инстанций и советовал разобраться с фальсификацией доказательств со стороны кредитора.

Организация обратилась в Суд по интеллектуальным правам с иском к другой организации о досрочном прекращении правовой охраны серии товарных знаков в связи с их неиспользованием. Помимо этого, ей было подано ходатайство об обеспечении иска в виде запрета Роспатенту совершать действия по регистрации контрактов об отчуждении исключительного права на товарные символы. Определением Суда по интеллектуальным правам данное ходатайство было удовлетворено, и приняты обеспечительные меры в виде запрета Роспатенту вносить в Госреестр товарных знаков и знаков обслуживания РФ записи о госрегистрации контрактов об отчуждении исключительного права на товарные символы.

Организация-правообладатель не дала согласие с определением о принятии обеспечительных мер от и обратилась в президиум Суда по интеллектуальным правам с кассацией, в которой просила отменить данное определение. Правообладатель думает, что суд первой инстанции предопределил решение по спору. Он уверен, что истец в нарушение пункта 5 части 2 статьи 92 АПК РФ не представил суду доказательства того, какие конкретно негативные последствия повлечет за собой непринятие обеспечительных мер, какой большой ущерб может быть причинен истцу и в чем это будет выражаться. Так, согласно точки зрения правообладателя, суд первой инстанции не обеспечил баланс интересов лиц, участвующих в деле, исходя из этого это решение нужно отменить.

Президиум Суда по интеллектуальным правам в распоряжении от 25 марта 2014 г. по делу N СИП-348/2013 исходил из того, что решением арбитражного суда организация-правообладатель была признана банкротом и в отношении нее было открыто конкурсное производство. В силу пункта 1 статьи 126 закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства ранее наложенные аресты на имущество должника и иные ограничения распоряжения имуществом должника подлежат отмене.

Наложение новых арестов на имущество должника и иных ограничений распоряжения имуществом должника не допускается. Так как ответчик был признан несостоятельным (банкротом) и в отношении него введена процедура конкурсного производства, наложение ареста на его имущество, и иные ограничения в части распоряжения принадлежащим должнику имуществом могут быть применены лишь в рамках дела о банкротстве. Испрашиваемые организацией обеспечительные меры ограничивают должника в отношении распоряжения принадлежащим ему имуществом и заявлены не в рамках дела о банкротстве, а по делу о досрочном прекращении правовой охраны товарных знаков в связи с неиспользованием, которое в силу прямого указания статьи 34 АПК РФ относится к исключительной подсудности Суда по интеллектуальным правам как суда первой инстанции. Следовательно, у суда первой инстанции не было оснований для принятия обеспечительных мер.

Помимо этого, суд указал, что в силу статьи 90 АПК РФ целью обеспечительных мер в арбитражном процессе является недопущение затруднения либо невозможности выполнения судебного акта, и предотвращение причинения большого ущерба заявителю. В целях предотвращения причинения большого ущерба заявителю обеспечительные меры могут быть направлены на сохранение существующего status quo между сторонами. А принятые судом обеспечительные меры практически нарушают баланс интересов сторон.

Между двумя личными предпринимателями — поклажедателем и исполнителем — был заключен контракт хранения товара с его последующей реализацией. По условиям договора исполнитель принял на хранение и реализацию товар по количеству, объему и сумме. Он должен был рассчитаться с поклажедателем за принятый товар до 1 июля 2013 года. Но исполнитель заплатил за товар лишь частично, несколькими платежными поручениями. Большинство платежей прошла позднее договорного срока, к тому же целый количество оплаченного товара составил всего 50% от его общей стоимости. Ссылаясь на ненадлежащее выполнение исполнителем обязательств по оплате товара, ИП-поклажедатель обратился в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности согласно соглашению хранения с последующей реализацией и процентов за пользование чужими финансовыми средствами.

Суды двух инстанций удовлетворили исковые требования заявителя полностью. Судьи исходили из того, что заключенный сторонами контракт хранения практически является контрактом купли-продажи. Исходя из этого у клиента-ответчика появилась обязанность произвести оплату истцу-продавцу за принятый согласно соглашению товар. Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа в распоряжении от 28.07.2016 N Ф02-3093/2015 по делу N А58-4671/2014 подчернул, что выводы судов первой и апелляционной инстанций соответствуют установленным событиям и основаны на верном применении норм материального права, регулирующих спорные правоотношения. В частности, пункт 1 статьи 454 Гражданского кодекса РФ регламентирует, что в соответствии с контрактом купли-продажи одна сторона — продавец обязуется передать товар в собственность другой стороне — клиенту, наряду с этим клиент обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную финансовую сумму.

В пункте 1 статьи 486 Гражданского кодекса РФ найдено, что клиент обязан оплатить товар конкретно до либо после передачи его продавцом, в случае если иное не предусмотрено ГК России, другими законами либо контрактом купли-продажи. Если клиент не выполняет своих обязательств, в соответствии с пунктом 4 статьи 488 Гражданского кодекса РФ, на сумму просроченной оплаты начисляются проценты в соответствии со статьей 395 Гражданского кодекса РФ со дня, когда согласно соглашению товар должен был быть оплачен, до дня фактической оплаты товара клиентом.

Две коммерческие организации предусмотрели в своем соглашении компенсацию утрат. В частности, одна сельхозкомпания обязалась сохранить и передать в собственность другой организации урожай на определенных земельных наделах и обязалась заплатить 15 тысяч рублей за любой гектар потерянной либо не собранной сельхозпродукции, независимо от причин. Такая возможность предусмотрена нормами статьи 406.1 ГК России. Но возмещать утраты, когда урожай не сохранился, организация отказалась. В итоге компания обратилась в суд и заявила о своем жажде подняться в реестр его кредиторов с долгом в 20,5 млн рублей в рамках банкротства сельскохозяйственной производственной компании.

Суды трех инстанций рассмотрели дело № А43-16569/2016 и единогласно пришли к выводу, что в этой ситуации нельзя отличить утраты от убытков. В спорной ситуации требования кредитора были основаны именно на нормах статьи 406.1 ГК России, а основанием было соглашение, в котором была предусмотрена ответственность должника как за настоящий ущерб, так и за потерянную выгоду. Судьи подчернули, что сначала кредитор требовал возмещения своих утрат правильно статьи 15 ГК России, которая предусматривает выплату убытков, связанных с нарушением обязательства. Это и поставило точку в позиции арбитров. Суды учли то, что первоначально кредитор классифицировал свое требование как убытки и только позже указал, что имел в виду утраты. Исходя из этого в удовлетворении требований и постановке в реестр кредитору было отказано.